ЕвроАзија

Геополитическая роль России в Центральной Азии

Залогом успеха внешней политики России в центральноазиатском регионе является правильное балансирование, направленное на создание взаимосвязанных микро-полюсов, входящих в интегрированное пространство Евразии

Профессор Высшей военно-морской школы США и один из авторов концепции сетевых войн Джон Аркилла в недавнем выпуске издания Foreign Policy назвал свою статью более чем откровенно: «Да, Россия – это наш главный геополитический враг» (Yes, Russia Is Our Top Geopolitical Foe). Хотя в основном текст был посвящен оправданию высказываний Мита Ромни в наш адрес и уходящим еще в XIX век общим положениям геополитического противоборства сил суши и сил моря в свете происходящих интеграционных процессов и наличии особых интересов России на постсоветском пространстве, что отражено и в концепции национальной безопасности, и во внешнеполитической доктрине Российской Федерации, стоит задуматься о возможных пертурбациях и роли внешних сил в новой Большой Игре.

[pullquote_right]Неопределенность курса России в эпоху Ельцина также не давала особого выбора постсоветским странам, которые обратили свой взгляд на Запад и часто находили там поддержку своим устремлениям.[/pullquote_right]

 Если страны-соседи на Востоке – Украина и Беларусь – представляют для нас более или менее предсказуемых игроков, то ситуация в Центральной Азии оказывается более сложной. В целом можно сказать, что 2012 год стал переломным моментом в эволюции стратегического ландшафта Азии. И хотя основные события разворачиваются в юго-восточной части, Центральную Азию также неминуемо затронут эти перемены. США продолжают рассматривать этот удаленный от береговой линии участок в качестве важного плацдарма для контроля как над тихоокеанским регионом, где идет военная перегруппировка, так и для региона Персидского залива, являющимся тем «горлышком», от которого зависят поставки нефти.

Следует учесть и интересы других сил – Индии, Китая, Турции, стран персидского залива и ЕС, а также противоречия между государствами этого региона. Иными словами, будущее «мягкого подбрюшья Евразии», как выразился об этой части мира Збигнев Бжезинский, рождается сейчас, и для его формирования в выгодном для нас виде нужно учитывать прошлые ошибки.

Достаточно вспомнить, как после распада Советского Союза бывшая номенклатура активно начала национальное строительство, но вместе с этим эффект «размораживания» привел к вооруженным конфликтам на этнической и религиозной основе, болезненно и глубоко проходивший в том числе и в Таджикистане. Неопределенность курса России в эпоху Ельцина также не давала особого выбора постсоветским странам, которые обратили свой взгляд на Запад и часто находили там поддержку своим устремлениям.

Вместе с моральной, дипломатической и гуманитарной помощью в эти страны просачивалась и агентура, которая имела совершенно иные взгляды на будущее бывших советских республик. Части из них удалось развернуть свои сети. И радикальные исламисты, и западные неправительственные организации, хоть и отстаивали разные цели разными методами, тем не менее привели к снижению роли государства в странах центральноазиатского региона. А ослабление центральной власти неизбежно приводит к межэтническим трениям, которые, к сожалению, еще имеют место в регионе, особенно в Ферганской долине.

Цветные революции, которые зацепили и Центральную Азию, в первую очередь Киргизию, заставили политическую элиту этих стран пересмотреть свое отношение к «поддержке демократических реформ» и более внимательно относиться к геополитическим императивам. В частности, в Казахстане были введены ограничения на выезды молодежи за рубеж с целью получения образования (ранее, из-за относительной простоты выезда на учебу в США, студенты подвергались идеологической обработке и при возвращении на родину активно отстаивали либеральные ценности в ущерб интересам своей страны). Вообще, Казахстан – это, пожалуй, единственное государство Центральной Азии, которое изначально следовало геополитическим принципам, а Нурсултан Назарбаев практически сразу же после распада СССР предложил новую модель интеграции. Остальные же страны действовали более реактивно, тогда как Узбекистан следовал изоляционизму во внешней политике.

К этому можно добавить, что США традиционно старались работать официальными дипломатическими методами, решая в странах региона свои задачи (в том числа в деле формирования сетей). Однако, неформальная сторона политики была ими упущена, следовательно, этот вакуум может заполнить Россия – если будет действовать достаточно гибко. Более того, в этом направлении можно работать и через межгосударственные институты, например, бизнес-структуры Шанхайской Организации Сотрудничества, и укреплять экономическое взаимодействие методом «мягкой силы». Таможенный Союз и Евразийский Союз также могут вызвать позитивную цепную реакцию. Киргизия является следующим претендентом на вступление в Таможенный Союз, а Таджикистан присматривается к данному соглашению (ранее министр иностранных дел Таджикистана Хамрохон Зарифи заявил, что республика присоединится к Союзу, если в него вступит Киргизия).

На данный момент Россия сделала очень важный шаг, выступив в качестве посредника между странами региона в отношении сложных и чувствительных вопросов, таких как водные ресурсы. 20 сентября с. г. в Бишкеке были подписаны соглашения по гидроэнергетике между РФ и Киргизией, согласно которым российские компании будут вовлечены в реализацию проектов Камбар-Атинской ГЭС-2 и Верхне-Нарынского каскада. При этом глава РФ Владимир Путин дал четко понять, что Москва заинтересована в выработке адекватной системы взаимодействия, контроля и раздела ресурсов, которая устроит все стороны. Ясно, что на данный момент Бишкек более укрепил свои позиции, однако, следует ожидать, что Ташкент, Астана и Душанбе (Рогунская ГЭС) присоединятся к выработке водной стратегии региона.

Геополитика других энергоресурсов – газа, нефти, урана и редкоземельных металлов, которыми обладают страны Центральной Азии, также формирует интерес внешних сил к перманентному воздействию на регион. Здесь особую роль играет Туркмения. Текущие соглашения с Россией и Китаем по поставкам углеводородов на данный момент срывают планы Запада по принципиальной переориентации Ашхабада в направлении ЕС через Турцию, однако, следует ожидать, что эти попытки будут продолжаться. В августе с. г. Анкара уже выступила с инициативой подорвать монополию России по транзиту газа в Европу, переключив на себя его поставки из Туркмении, а также из Азербайджана. США пока удается манипулировать лишь по вопросу газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия, хотя в проекте из внешних игроков на данный момент принимают участие компании из Китая, Южной Кореи и ОАЭ.

США традиционно старались работать официальными дипломатическими методами, решая в странах региона свои задачи, однако, неформальная сторона политики была ими упущена, следовательно, этот вакуум может заполнить Россия.

 

Важно отметить, что все эти вопросы не решаются отдельно. Размещение военной силы РФ и изгнание чужого (американского) присутствия также обсуждаются в текущих переговорах. 5 октября в ходе переговоров в Душанбе президентов России и Таджикистана стороны подписали соглашение о статусе и условиях пребывания российской военной базы на территории Таджикистана. Соглашение предусматривает пребывание 201-й военной базы (самой крупной базы РФ за рубежом) в Таджикистане до 2042 года – его подписали министры обороны двух стран в присутствии глав государств. Кстати, ранее в этом году Всемирный банк пытался оказать давление на руководство Таджикистана, обещая помощь в строительстве Рогунской ГЭС «в обмен на изгнание российской базы».

В Киргизии Россия также сохранит свое присутствие, а это четыре объекта – центр военной связи, база подводных испытаний, радиосейсмическая лаборатория и авиабаза. Более того, они будут интегрированы и усилены, что в ситуации оперативного обмена информацией и нестабильностью в соседнем Афганистане будет способствовать контролю над обстановкой, прежде всего, в самой Киргизии. Хотя Россия, со своей стороны, спишет часть государственного долга, в данном случае геополитические факторы важнее экономических.

Поэтому продуманные стратегические шаги в отношении каждого игрока региона и политическая воля будут играть важную роль и для будущего региона, и для России, в том числе в вопросах безопасности. К ним следует отнести как рост воинственного исламизма, так и проблему наркотрафика, который направлен в нашу страну. В этом отношении дополнительную роль может сыграть ОДКБ как межгосударственная структура.

Генеральный секретарь организации Николай Бордюжа на координационном совещания председателей комитетов по обороне и безопасности парламентов стран ОДКБ 18 сентября с. г. в Армении уже заявил о необходимости укрепления военной составляющей ОДКБ методом ее реформирования. Его предложение состояло в объединении всех существующих компонентов – миротворческих сил, КСОР, двусторонних группировок, сил быстрого развертывания в центрально-азиатском регионе, с включением коллективного авиационного компонента. Такое заблаговременное военное присутствие будет являться серьезным сдерживающим фактором как от возможной агрессии извне, так и для попыток дестабилизации изнутри.

Страны-соседи также могут быть вовлечены в конструктивный процесс, связанный с вопросами безопасности – это, в первую очередь Иран, Китай и Индия.

Евразийская дуга нестабильности хоть и затрагивает Центральную Азию, однако, управляемый хаос извне можно пресечь, – тем более, что у его основного источника за океаном назрели свои серьезные проблемы.

Конечно же, есть еще ряд вопросов, для которых нужно особое решение. Те же деструктивные сети, представляющие собой сложную смесь экстремистов-салафитов, агентов западных спецслужб и зарубежных неправительственных организаций, расплодившиеся в Центральной Азии, нельзя подавить только авторитарными методами. Для этого нужны свои контрсети, действующие по ризоматической логике постмодерна (а значит, не имея иерархии, жесткой структуры и четких ограничений) и с учетом местной специфики.

Как вариант можно объединить патриотические силы этих стран друг с другом для выявления и противодействия экстремистских элементов, а также выработки контркредо, т. е. конструктивной политической программы действий (Бжезинский назвал конркредо основной угрозой США в контексте роста антиглобалистских настроений по всему миру).

Необходимо учитывать и новую природу взаимоотношений в Центральной Азии, где происходит динамическое смешение местных акторов, которые переосмысливают свою роль как на горизонтальном, так и на вертикальном уровне стратегических осей. Правильное балансирование, направленное на создание взаимосвязанных микро-полюсов, которыми могут быть родовые кланы, политические силы и всевозможные интеграционные проекты, – входящих в общее Большое интегрированное пространство Евразии с учетом сетевой природы и номадической культуры нынешних социумов Центральной Азии (т. е. имеющих преемственность от кочевых традиций, что откладывает отпечаток на социально-политическую модель устройства) – это залог успеха внешней политики России в этом регионе.

 

Леонид Савин
Евразия

Оцените текст

0 / 5

Your page rank:

Оставите одговор

Ваша адреса е-поште неће бити објављена. Неопходна поља су означена *

Back to top button
Close

Детектовали смо Адблокер!

Поштовани, рекламе су једини начин финансирања нашег сајта те вас молимо да угасите адблокер на нашем сајту како би нам тако помогли да наставимо да објављујемо још боље и квалитетније вести без цензуре и длаке на језику. Хвала на разумевању!